«…и молят небо о любви»
Вдовы твои пусть надеются на Меня.
(Иер. 49: 11)
Не будь вдов среди нас, многие ли узнают, как иногда трагично и всегда потрясающе входит Господь в человеческую судьбу, меняя ее навсегда? Милосердием преображая мир…
 |
| Христос и вдовица |
В Иерусалимском храме встречали Младенца Христа Симеон-Богоприимец и благочестивая вдова – праведная пророчица Анна, дочь Фануилова, от колена Асирова, «которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк. 2: 37–38). Сретение Иисуса Христа состоялось… И с тех пор повелось: первыми на земле встречают Бога священники и вдовы. Священников на службу призывает Господь, вдов – Он же – через ушедших к Нему мужей, умоливших Его стать оставленным на земле женам надеждой и опорой. Потому и живут вдовы при храмах, и каждой из них Бог назначает свое служение.
Так в первые века христианства называли особый род церковнослужителей из вдов – низшую ступень в иерархии. Они, по словам Иоанна Златоуста, украшали храмы и воспевали в них псалмы, посещали больных, утешали страждущих, по преимуществу женщин-христианок. Подчинялись вдовицы церковные диакониссам, которые также избирались из вдов, но поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении литургии примерно в той же роли, в какой сейчас служат иподиаконы. Диакониссы занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным и заключенным. С развитием института монашества церковные вдовицы, как и диакониссы, постепенно исчезли из церковной иерархии. Заботу о немощных, странниках и заключенных взяли на себя монашествующие женщины.
Именно вдовы стали родоначальницами российской системы благотворительности и милосердия. Институт сердобольных вдов, идея организации которого принадлежала вдовствующей императрице Марии Федоровне, был предшественником российских общин сестер милосердия. В 1804 году мечта императрицы об «организованном» привлечении вдов к служению немощным и обездоленным была воплощена в Москве, а в 1813 году – в Санкт-Петербурге. С 1815 года после годового испытательного срока в церкви Петербургского вдовьего дома женщин впервые привели к присяге, вместе со свидетельством вручив знаки отличия – золотой крест на зеленой ленте с надписью на одной стороне: «Всех скорбящих радость», а на другой – «Сердоболие». Клятва вдов включала такие слова: «Желая… подражать сердоболию… Иисуса Христа, из любви к страждущему человечеству, исцелявшему всякий недуг и всякую болезнь… клянусь… что доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение болящим…» Это была частная, а не церковная, как теперь бы сказали, инициатива особы царского дома. За «инициативой» стояла встреча со Христом во вдовьем сердце и невозможность отказать Ему в любви ко всем людям.
Попытку возродить чин диаконисс как служительниц Православной Церкви предприняла вдова великого князя Сергея Александровича – святая великая княгиня Елисавета Феодоровна Романова, создавая в 1909 году Марфо-Мариинскую обитель милосердия. Николаю II она писала: «Мы просили о присвоении имени “диаконис”, что по-гречески означает “служительницы”, то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране более ясным: мы – организация Православной Церкви». Вопрос введения чина диаконисс был утвердительно решен отделом церковной дисциплины в марте 1918 года на Поместном Соборе Православной Российской Церкви, однако соборного решения принять не успели…
Великая княгиня Елисавета Феодоровна в 1918 году претерпела мученическую кончину и была причислена к лику святых, став небесной покровительницей всех сострадательных сердец. «Быть не от мира сего и, однако, жить и действовать среди мира, чтобы преображать его – вот основание, на котором она хотела утвердить свою обитель», – вспоминал о ней митрополит Анастасий (Грибановский).
Проповедь делами любви по-прежнему преображает мир: в современных сестричествах милосердия, которых в России насчитывается уже более 70, более половины – вдовы. Не будь их при больных и умирающих, многие ли исцелятся или оставят землю с Богом-Любовью?
Матушка София, скрипачка, семь лет плакала на плече приходского священника – по покойному супругу тосковала «до ужаса», священник даже упрекал ее, что собственное горе «культивирует» – вера была еще слаба. А однажды она увидела сон, в котором покойный муж сказал ей всего четыре слова: «Моли небо о любви». И стала молиться… Теперь она умеет улыбаться без слез. Работает в приходской лавке.
Матушка Надежда, бывший PR-менеджер, самая активистка прихода, говорит, что к Богу ее привели покойный муж и Серафим Саровский. Готовит к изданию первый номер газеты благочиния и регистрирует приходское сестричество, которое будет «особенным»: его деятельность будет связана с патриотическими начинаниями, увековечиванием памяти защитников Отечества.
Много их, и не перечесть всех, и каждая несет по «кирпичику» на строительство своего храма, как когда-то покровительница всех верных вдов, матерей и сестер – невест Христовых – блаженная Ксения Петербургская на строительство храма Смоленской иконы Божией Матери. Вот и получается, да простят меня батюшки, что главные миссионеры в миру – «негромкие» Божии соработницы – с делами любви.
В России, по результатам «Переписи–2010», 11 миллионов 800 тысяч вдов! [1] Сколько из них православных, никто не считал… Но пока на Смоленском кладбище Петербурга прижимается щекой к стене часовенки Ксении Петербургской неизвестная заплаканная женщина, пока славится делами милосердия Марфо-Мариинская обитель, пока в роддоме принимает на руки младенца верующая акушерка «баба Анна» и «пашет» на трех работах безвестная София, растя трех дочек – Веру, Надежду и Любовь, будет жить в миру Бог.
Вдова сердобольная
Так называется особый разряд вдов, призреваемых в московском и с.-петербургском вдовьих домах (см. Это слово). В разряд этот могут быть приняты и незамужние их дочери. Лица, желающие быть принятыми в разряд сердобольных, должны предварительно не менее года состоять в разряде испытуемых. Признанные способными к поступлению в разряд сердобольных приводятся к присяге, причем на них возлагается знак сердоболия, в виде золотого креста. Этот знак сердобольная вдова носит на шее, на зеленой ленте, и сохраняет во всю свою жизнь, хотя бы впоследствии и выступила из разряда сердобольных. Πо выслуге определенного числа лет (10 и более) сердобольная В. Получает от казны пенсию. Для ухода за больными сердобольные В. Ежедневно командируются по очереди в больницы, а также отпускаются в частные дома.
И здесь, и там служение их безвозмездно. В 1887 г. Прием в с.-петербургский вдовий дом кандидаток на звание сердобольных вдов прекращен, равно как и дежурство сердобольных вдов и девиц в с.-петербургских Мариинской и Александрийской женских больницах.А. Я..
Мужчина, жена которого умерла. Влияние материалистических представлений о загробной жизни сказывается в некоторых местностях в том, что девушки неохотно выходят замуж даже за молодых и бездетных вдовцов. На том свете такой муж будет жить с первою женою, и вторая останется без пары. Постановление о траурном годе, всюду касающееся только вдовы (см. Это слово), в России XVII века было распространяемо и на вдовца, так что новая женитьба ранее истечения года после смерти первой жены лишала мужа права..
Дополнительный поиск Вдова сердобольная 
Ч. 109 Появление сердобольных вдов
После официальной церемонии отправились в путь. С этого момента для сестёр милосердия начались испытания и в самом деле подвижничество. К югу от Москвы железных дорог в России не существовало.
Сотни километров грунтовых дорог во время дождей становились непроходимыми. Женщины ехали в уродливых тяжёлых четырёхместных тарантасах, запряжённых лошадьми. К колёсам привязали полозья, которые потом, когда на дорогах уже не было снега, сняли.
Тарантасы запрягли волами, а в Крыму – верблюдами. В некоторых местах повозки так глубоко застревали в грязи, что вытащить их могла только дюжина волов.
Естественно, повозки ломались, переворачивались, иногда вместе с пассажирками.
На тарантасе, запряжённом восемью парами волов, за час проезжали только три версты.
Во время путешествия случались травмы, у нескольких женщин были сломаны рёбра. Можно себе представить, какой вид имели во время этого путешествия женщины в длиннющих, по тогдашней моде платьях.
Ночёвки в населённых пунктах оказались тоже испытанием: всюду, где им приходилось останавливаться, жилища кишели клопами и тараканами. Питались в пути где, как и чем придётся. Впрочем, тогда на подобные вещи смотрели намного проще, чем сейчас.
Первую группу из 29 сестёр милосердия, добравшуюся до Симферополя, Пирогов там и оставил. Старшей назначил вдову капитана Александру Стахович. Впоследствии во время отсутствия Пирогова её повысили до руководительницы всех сестёр милосердия.
К счастью, в городе, переполненном беженцами, прибывших женщин удалось более или менее благополучно устроить на квартиры. К тому времени в Симферополе скопилось большое количество раненых и тяжелобольных.
1 декабря 1854 года женщины приступили к выполнению своих обязанностей в военных госпиталях. Сёстры милосердия работали посменно днём и ночью, без выходных. Они помогали перевязывать раны, некоторые присутствовали в качестве ассистенток при операциях.
Их обучение проводилось по ходу дела. Помимо чисто медицинских обязанностей, Пирогов возложил на них и некоторые хозяйственные: распределять чай и вино среди пациентов. Деятельность сестёр милосердия в симферопольских госпиталях была крайне напряжённой. На три десятка женщин приходилось свыше четырёх тысяч пациентов.
Неопытность, неумение распределить свои силы, а отсюда и работа на износ, привели к тому, что через двадцать дней они совершенно выбились из сил. Почти все переболели тифом, эпидемия которого свирепствовала в госпиталях.
Ослабленные организмы с трудом сопротивлялись болезням, четыре сестры милосердия (вдова купца Матрёна Аленева, вдова лейтенанта Александра Домбровская, вдова штабс-капитана Екатерина Шперлинг и жена художника Екатерина Эльберг) умерли от тифозной горячки.
Остальные находились в полуживом состоянии, на грани жизни и смерти, в том числе и старшая из сестёр милосердия Стахович. Между тем врачи быстро разобрались, что к чему, и уже не могли обходиться без их помощи.
Чтобы спасти положение, из Петербурга последовало распоряжение временно заменить сестёр милосердия так называемыми сердобольными вдовами, которых направила в Крым императрица Александра Фёдоровна (урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская.
По её поручению из вдов набрали выразивших желание отправиться на войну, выдали им металлические кресты на зелёных лентах, обозначавшие статус этих женщин. Их также подчинили Пирогову.
Сердобольные вдовы не относились к Крестовоздвиженской общине сестёр милосердия, считались самостоятельной организацией и выполняли обязанности сиделок, а не сестёр милосердия.
В основном это были малограмотные женщины из нижних слоёв общества. Иногда в общину поступали вдовы мелких чиновников, младших офицеров, оказавшиеся в безысходной нужде.
Мариинские вдовы
В 1803-м году в Петербурге и Москве на средства воспитательных домов были учреждены две больницы для бедных по 200 коек каждая, с целью «оказывать безвозмездно вречебное пособие всякого состояния, пола и возраста и всякой нации, бедным и неимущим больным, судя по роду и степени болезни: или оставляя больных для лечения в больнице, или надзирая над приходящими ежедневно за советом и лекарствами»; последним занимались сердобольные вдовы. После смерти императрицы Марии Фёдоровны, больницы в её честь были названы Мариинскими.
Так она подала своему сыну Александру мысль об устройстве больницы для бедных в ознаменование 100-летнего юбилея столицы. Строительство началось 28 мая 1803 года с закладки камня в основании Церкви Святого Павла, на коем было написано: «Положен сей камень во основании святого храма во Имя Первоверховного Апостола Павла при устрояемой от Воспитательного дома больницы для бедных, содержимых и лечимых безденежно. «
На одну сердобольную приходилось около десяти призреваемых, и труд их напрашивался к применению в больнице. В одном письме Мария Фёдоровна писала: «Дабы нам более удостовериться в полезности такого заведения, я на первый случай хочу сделать опыт, а когда успех соответствовать будет ожиданию, приступить к формальному учреждению постоянного разряда под названием сердобольных вдов. «
В Москве ансамбль больницы для бедных был воздвигнут к 1806 году по чертежам Джакомо Кваренги, строившим такую же больницу в Петербурге, которая стала практической школой молодых врачей Петербургской Медико-хирургической академи. Двухэтажное здание с церковью посередине было закончено весной 1805 года, но открытие отложили до 3 августа, дня Святого Александра (т.е. именин молодого императора).
Палаты отделялись друг от друга толстыми стенами, чтобы больные не беспокоили друг друга. В самой большой палате размещалось до 15 кроватей. В каждом отделении Московской больницы были небольшие библиотеки для больных. Библиотека для врачей размещалась на нижнем этаже главного здания, к которому со стороны двора примыкала церковь во имя святых апотолов Петра и Павла, и насчитывала к 1914 году 7344 тома. Часть Итальянского сада Петербургской больницы служила местом прогулок выздоравливающих больных. Дорожки были обсажены деревьями, в восточной части находился пруд и множество цветников. До 1836 года цвели оранжереи, а до конца 50-х годов выращивались овощи и фрукты.
2. ПЕТЕРБУРГСКИЕ ВДОВЫ.
Организаторы вдовьих домов понимали, что ходить за больными должен наученный персонал, и следующим шагом создали научающий курс медицинской подготовки сердобольных вдов. Экспериментальной базой стал Петербургский Вдовий дом.
Через год Петербургская больница стала постоянным учреждением с 50 вдовами во главе с настоятельницей. Вдов содержал их «дом», а больница давала помещение и несла некоторые дополнительные расходы. 12 марта 1815 года их привели к присяге.
(С января 1818 года дежурства сердобольных вдов были учреждены при Московском Вдовьем доме; первым организатором их работы был штаб-лекарь, главный врач этой больницы Христофор фон Оппель, который в 1822 году издал «Руководство и правила как ходить за больными», первое руководство по уходу на русском языке, учитывающее опыт и сиделок, и повивальных бабок, и сердобольных вдов. )
Время деятельности Царственной вдовы назвали эпохой благотворительности Марии Фёдёровны. После её смерти (в октябре 1828 года) обе больницы для бедных при Вдових домах были названы Мариинскими.
В 1829 году для управления благотворительной организацией Марии Фёдоровны, включающей воспитательные дома, женские приюты и госпитали, было создано «Ведомство учреждений императрицы Марии» во главе с императрицей Александрой Фёдоровной, по инициативе которой 15 августа был утверждён устав Петербургского Вдовьего дома и рекомендован для использования во всех анлогичных учреждениях империи. Параграф 6 указа гласил: «Вдовы, пожелавшие посвятить себя богоугодному попечению о больных, составляют особый разряд под названием сердобольных, и до принятия в которые подвергаются испытательному сроку. «
Сама клятва включала такие слова: «Желая подражать сердоболию Иисуса Христа, из любви к страждущему человечеству, исцелявшему всякий недуг и всякую болезнь, клянусь, что доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение болящим, что буду тщательно соблюдать всё, что по настоянию врачей призвано будет полезным и нужным для восстановления здравия вверенных моему попечению болящих, что по долгу христианского милосердия не только буду заботиться о телесном, но и о душевном здоровье болящих, буду, по возможности стараться моим примером и советом располагать и самих болящих к молитве веры, спасающей больных. «
3. МАРИИНСКАЯ БОЛЬНИЦА В ПЕТЕРБУРГЕ.
Вначале старшими врачами назначали шведов, но в основном врачебный персонал состоял из немцев, и порой не знавших русского языка. Скорбные листы (истории болезней), висевшие в головах больного, велись на немецком и латинском языках, «дабы он не знал своей опасности».
Одним из представителей русской медицины был Илья Васильевич Буяльский, заведовавший вначале хирургическим отделением, а с 1831 по 1864 год бывший «первым консультантом» Петербургской Мариинской больницы. То многое, что благодаря Буяльскому происходило в хирургии, впервые осуществлялось именно здесь, начиная с операций пластических и костных и заканчивая грыжами и литотомиями (удалением камней из мочевыводящих путей).
КМК, Апатиты.
Сентябрь 2010 (редакция 2014)
Сердобольные вдовы
Вдовы милосердные и торговые
Появление первого госпиталя на территории будущего Николаева связано с именем Данилы Самойловича. Русско-турецкая война 1787-1791 гг. застала основоположника русской эпидемиологии на Кинбурнской косе в лагере генерал-аншефа А.В. Суворова. В жестоком сражении 1 октября 1787 года он прямо на поле боя оказал неотложную помощь дважды раненному полководцу и спас ему жизнь.
В следующем году ожидалась длительная осада Очакова. Раненые солдаты и офицеры – головная боль для командования. Обозные лазареты «тормозили» маневренное передвижение войск, молниеносные суворовские марши утрачивали внезапность.
Стационарные госпитали в конце Х VIII века находились далеко от театра военных действий. Дальняя дорога к операционному столу на тряских подводах приводила к высокой смертности раненных бойцов. Данила Самойлович лично обратился к Григорию Потемкину с рапортом об учреждении стационарного прифронтового лазарета. 29 июня 1788 Светлейший князь письменным распоряжением приказывает обустроить такой лазарет в селе Витовка.
Для нормальной работы военного госпиталя нужно было подобрать штат. Лекарей «насобирали» по всей действующей армии, а вот со средним персоналом возникли проблемы.
Здесь нужно сделать паузу и сказать о традициях, сложившихся в русской военной медицине. В стационарных госпиталях и лазаретах, что были расположены в центральных губерниях страны, раненных лечили профессиональные врачи, а обязанности медсестер, санитарок и фельдшериц выполняли монахини окрестных монастырей. Они добровольно приходили помогать страждущим, кормили калек, помогали перевязывать раны, мыли больных и читали молитвы «во исцеление». В действующей армии, которая постоянно перемещалась, сиделок не было. Военным хирургам «ассистировали» легко раненные бойцы и… маркитантки. Да, да, именно маркитантки. Что это были за женщины? Откуда появлялись и как попадали на фронт?
Историк Дмитрий Чулков, занимавшийся изучением российских сословий, называет их «мещанскими вдовами». Это были молодые бездетные женщины, которые по разным причинам рано овдовели. У кого-то муж погиб на войне, у кого-то умер от болезни или сгинул на каторге в Сибири. В общем, здоровые, полные нерастраченной энергии, женщины, которые не хотели прозябать в скучном мещанском быту.
Из окна своего дома они смотрели на колонны гренадеров, идущих к театру военных действий, затем принимали решение: распродавали все движимое и недвижимое имущество, покупали кибитку, пару бочек вина, солонину, сухарей и… отправлялись за солдатами на фронт.
Данила Самойлович зачислил в штат своего госпиталя одну такую маркитантку. Нам известно о ней довольно много, благодаря воспоминаниям Екатерины Ивановны Хрусловой, опубликованных в журнале «Нива», № 4, за 1907 год.
Вдовья слободка
Мария Тропарева родилась в 1765 году в Орле. Рано лишалась родителей и рано вышла замуж за отставного капитана Вельяминова. Брак длился всего две недели. Супруг заболел и умер от горячки. Вдова не успела даже выправить документы на фамилию мужа и потому осталась без пенсии. Пришлось все продать и пойти с армией «на турка».
Походная торговля не заладилась с самого начала. В январе 1788 года ногайские татары в глухой степи разграбили обозные магазины. Девушка осталась ни с чем. Некоторое время она была при кухне, затем прибилась к лазарету. Здесь ее и увидел Данило Самойлович. Главному лекарю понравилась расторопная девушка. Он ей предложил работу и жалованье.
Лазарет в Витовке существовал только на бумаге. Два десятка шалашей, дюжина кибиток, несколько охотничьих домиков – вот и весь госпиталь. За 180 дней осады Очакова численность 80-тысячного корпуса, участвовавшего в осаде, сократилась вдвое. Солдаты умирали в основном не от пуль и снарядов, а от голода, холода и эпидемий. В госпиталь потоком поступали раненые и обмороженные. Самойлович распорядился выкопать несколько землянок, чтобы укрыть холерных больных от зимнего ветра. Землянки топились по-черному и освещались лучинами.
Вот как правнучка передает рассказ Тропаревой о госпитале в первые дни Очаковского штурма: «…Помимо ужасных зрелищ, которые представлял собой перевязочный пункт, принимавший изуродованных раненых, особые трудности для нас создавали и сами больные. Они кричали ночами и не давали заснуть остальным… Никто почти из этих страдальцев не выздоравливал и редко кто проживал здесь сутки; большей частью через час, через два, изуродованный солдат отдавал Богу душу и уносился в общую могилу, которая была вырыта рядом с лазаретом… В середине зимы в помощь нам добавили еще трех сестер и несколько солдат из инвалидной команды. ».
Данило Самойлович пишет несколько отчаянных писем Потемкину, где подробно описывает ситуацию в Витовском госпитале. Светлейший князь присылает на помощь к доктору своего дальнего родственника секунд-майора Михаила Высоцкого, который развивает бурную деятельность и за год отстраивает каменные корпуса госпиталя. Еще через полгода он возводит здание больницы для флотского экипажа на территории Критских казарм (совр. ул. Акима, 2).
5 декабря 1791 года этот комплекс зданий стал именоваться военно-морским госпиталем. Авральные темпы строительства сказались на качестве помещений, которые возводились из мелкого ракушняка и скреплялись глино-песчаным раствором. Через восемь лет стены домов стали рушиться.
В 1817 году по распоряжению Адмиралтейства госпиталь в Витовке был закрыт. Весь его штат переведен в Николаев.
Персонал этого учреждения по своей квалификации мог соперничать с самыми престижными клиниками Европы. Здесь начинали свою карьеру такие светила медицинской науки, как О.Петровский, К. Енько, Н. Червинский. В 30-40-е годы Х I Х века тут работал известный хирург К. Розенберг.
Мария Семеновна Тропарева и еще четыре сестры переехали на территорию госпиталя, где им предоставили временные квартиры. В 1822 году «сердобольные вдовы» переселились в новые дома, которые им построило морское ведомство в районе 1-й Военной улицы. Постепенно тут осели все сестры, работающие в госпитале. Образовалась «Вдовья слободка». Она просуществовала в городе до конца Крымской войны.
«Аккуратные полисадники, разбитые по одной линии, черепичные крыши и железные ворота выгодно отличали дома госпитальных вдов от домов мастеровых по другую сторону улицы. Последние были отстроены из серого лампача и крыты камышом…». – Вспоминал в 1827 году пансионер Черноморского флота, впоследствии известный русский архитектор Д. Ефимов.
Мария Тропарева прожила 87 лет и умерла в 1852 году. Ее могила сохранилась на старом городском кладбище.
Институт «сердобольных вдов» просуществовал в российской медицине вплоть до 1892 года. Затем незамужних женщин-подвижниц сменили профессиональные медсестры.
В эпоху русско-турецких войн на Балканах в конце Х I Х – начале ХХ века у русской аристократии возникло популярное движение: благородные дамы и великие княгини несколько месяцев обучались искусству больничных сиделок, чтобы поехать на фронт для работы медсестрами в полевых лазаретах. Такой поступок считался проявлением гражданственности и патриотизма. Впрочем, это совсем другая история.
Госпиталь
Военно-морской госпиталь в Николаеве пережил достойную биографию. Во время Крымской войны тут были развернуты лазареты на 15000 коек. Госпиталь превратился в целый город. На правом берегу Ингула даже здание канатного завода было приспособили под больничный покой. Здесь лечился легендарный матрос Кошка.
В 1867 году было принято решение о создании нового госпитального комплекса. Строительство растянулось на целых 20 лет. В сентябре 1886-го был освящен госпитальный храм во имя Святого Александра Невского, и новое заведение приняло первых больных.
Жизнь госпиталя богата знаковыми событиями. Здесь работали знаменитые врачи – И.П. Попов, К.А. Хомицкий, В.К. Кнорре и доктор Василий Иванович Богданов – автор знаменитой революционной песни «Дубинушка». Сюда в кандалах привезли лечиться двенадцать членов экипажа броненосца «Князь Потемкин Таврический».
После октябрьской революции и Гражданской войны заведение претерпевает печальные изменения. Часть больничных зданий занимает 15-й артиллерийский полк. Храм Святого Александра Невского военные забирают под клуб. Имущество прихода конфисковывают.
В фашистскую оккупацию здание храма было разрушено немцами при отступлении. Старые больничные корпуса чудом уцелели.
В 1951 году госпиталь был переведен в состав ВМФ СССР, а в 1994-м в состав ВМС Украины.
Сегодня самое старое медицинское учреждение города работает по территориальному принципу. Заведение обслуживает около сотни воинских частей Николаевского, Херсонского, Первомайского и Очаковского гарнизонов. В 2000 году госпиталь начинает обслуживать военнослужащих миротворческих контингентов Украины в Либерии, Сьерра-Леоне, Ираке и Иране. Ежегодно здесь лечится до 5000 человек.